Чак норрис марио
Но как приблизиться к мечте? Сказать по правде, Норрис не отличался богатырским здоровьем. При рождении он чуть не умер, и врачи были убеждены, что мальчик долго не протянет. Он рос застенчивым, зато на редкость упрямым. В семье считали, что это качество досталось ему от предков – Чак был на четверть ирландцем, а ещё на четверть – индейцем. Когда папа пребывал в хорошем настроении (определялось это обычно количеством выпитых стаканов), он любил рассказывать историю про дедушку Чака, который после смерти горячо любимой супруги женился вторично – на няне своих детей, индианке из племени чероки. Девушке было шестнадцать, и она вовсе не горела желанием выйти за него замуж – в племени у неё имелся возлюбленный, да и разница в возрасте была внушительной. Но разговор деда со старейшинами и убедительная сумма решили дело: согласия скво никто и спрашивать не стал. Что ж, в жене дед Норрис не ошибся: она родила ему шестнадцать детей и долгие годы была примерной матерью. Вот только на его похоронах, отряхнув руки от земли, бабушка громко сказала: «Слава тебе Господи! Наконец-то я от него избавилась».
Честно говоря, Норрис не ожидал, что когда-нибудь снова женится! С женой Джиной и близнецами Даниэлем и Дакотой (Лос-Анджелес, 2001г.)
Норрис был упрямый: если уж что втемяшивалось в его голову, выбить это можно было только прикладом. Он плохо бегал и не блистал способностями к футболу, но всё равно снова и снова выходил на поле; он занимался прыжками в высоту, планка всё время падала, но Чак терпеливо ставил её обратно и возвращался в исходную точку. В семнадцать лет он отправился, было, записываться в ВМС, но мать сказала твёрдо: закончи школу – тогда и делай что хочешь. Он наплевал бы на её мнение, но несовершеннолетним требовалась бумага с разрешением от родителей... Так Чак Норрис и не стал военным моряком.
Как бы сложилась его жизнь, запишись он в ВМС? Одно можно сказать твердо – актёром Чак не стал бы точно. Его приятель Джерри в тот год пошёл на приписной пункт и прослужил добрых тридцать лет. Был бы сейчас Норрис мичманом или, чем чёрт не шутит, адмиралом...
Нельзя сказать, что за год что-то сильно изменилось – разве что Чак пересмотрел в местном кинотеатре все фильмы о ковбоях, которые вышли на экран в далёком 1957-м. А что делать? На развлечения их городок был небогат. Дома сидел вечно пьяный отец – возвращаться туда совсем не хотелось. Вечера были похожи один на другой: папа приходит из кабака, придирается к маме, Чак с чем попадается под руку бежит её защищать, получает затрещины... Очень интересная культурная программа. Честно говоря, Чак немного стыдился своего дома: в иных городках – семья часто переезжала – они жили в трейлере, потом скопили на крохотную развалюху, но всё равно она была самой паскудной в городе. Вокруг расстилались уютные, чисто выстриженные лужайки, сияли на солнце крашеные фасады, а их дом напоминал кособокий сарай, по недоразумению втиснутый между красивых аккуратных особнячков.
Поэтому все свободное время Чак искал на обочинах пустые бутылки и сдавал их по два цента за штуку; собирал и металлолом – пенни за фунт барахла, а на заработанные деньги шагал в кинотеатр и смотрел всё подряд: комедии, детективы, особенно вестерны с Джоном Уэйном и Роем Роджерсом – чудесные фильмы про немногословных хороших парней, которые надирают задницу плохим. Чаку отчаянно хотелось стать таким же – немногословным, уверенным, ну и, конечно, с роковой блондинкой под руку. В принципе он нравился девчонкам – крепкий, голубоглазый, с обаятельной улыбкой (пусть и немного туповатый), но сам он об этом не подозревал и скорее умер бы, чем первым подошёл познакомиться. Чак заглядывался на одну красотку по имени Дайана, но... кто он – и кто она? Все парни на неё оборачиваются! Так он размышлял, понуро раскладывая овощи по пакетам в зелёной лавке, как вдруг... «Сельдерей, помидоры, огурцы, картошка, кукуруза, есть это у вас?» – Дайана зачитывала список, стоя у прилавка. Чак хотел, было, сбежать, но делать нечего – пришлось вступить в разговор, отвечать, помогать... Чтобы пригласить Дайану на свидание, Чак собирался с духом несколько недель, а чтобы предложить руку и сердце – год с лишним. Прежний Карлос никогда в жизни на такое не осмелился бы, но насчёт замужества с ней говорил совсем другой человек – окрепший, подтянутый, в новой форме и даже с новым именем.
